Санькина щука. На костыле.

Автор/Редактор: Wladimir
Опубликовано: 16.06.2008

Горазд же народ на выдумки. Костыль! Обыкновенное приобское озеро, километра два длиной, делающее поворот под прямым углом и ещё метров на пятьсот заходящее в луга. Наверное название ему дал какой-то лётчик из местных. С высоты оно точно как бабкина клюка для ходьбы на базар выглядит. Когда-то, может ещё при Чингис-хане, это было русло какой-нибудь речки, несущей свои воды к великой сибирской реке. А сейчас это ещё достаточно глубокое,с тёмной коричневатой водой и берегом заростающее высоким камышом озеро. Вообще, вдоль Оби таких озёр несчётное количество, но это в районе было одним из лучших.

Славилось это озеро своими крупными карасями, ну, и как водится, отменным клёвом. Дело в том, что вся низина вместе с озером по весне заливалась на многие километры весенними водами. На нерест сюда заходили и лещ и щука, но к середине лета оставались одни караси и щурогайки. Дорога к Костылю была трудна и долга. Много сырых низин и полуразваленных мостиков. Ну, а если дождь прошёл - то жди неделю, пока дорогу продует. Наверное из-за этого рыбаков там по приезду можно было встретить очень редко. А где мало народу, как говорят, больше кислороду, то есть рыбы. Об одной из рыбалок на этом озере я и хотел бы рассказать.

Рассказ из детства.

Вечером по приезду Санькин отец и его друг Прокопьич ставили палатку, разводили костёр и варили уху из трёх пойманных на скорую руку карасей. А за ужином после пары рюмок перцовки, завели разговор о старых добрых временах и о том, какие щуки были здесь раньше. Сейчас таких наверное и не бывает... Этот разговор так раззадорил Санькину детскую душу, что он долго не мог успокоиться. Ему уже представлялось, как он гордо несёт мамке огромную зубастую щуку, размером ну ни как не меньше его самого. Доканав Прокопича своими вопросами, они срезали в ближайших кустах тальника рогатулину. И Прокопьич показал малому как наматывается шнур и ложится в расщеп. Сколько лески с крючком оставлять свободной.

Потом они долго ловили живца. Крепили сиденья в деревянной складной плоскодонке из досок и с резиновым дном. Лодка была удобна для перевозки на багажнике Москвича, но ужасно шаткой на воде. Да ещё Прокопич, когда они уже по темну погребли ставить новую снасть, рассказал Саньке историю не из приятных. Когда-то какой-то мужик вот так же по тёмной поехал на лодке сети ставить, да так и не вернулся... Нашли его через пару дней приезжие рыбаки под водой, упал наверное и в водорослях запутался. Саньке стало как-то немного боязно.

- Ты как с вёслами-то? Управишься?

После такого вопроса Прокопича Санька уже не мог не ехать ставить жерлицу. Нелегко конечно, но он словно забыл о страхе, догрёб до прогала в камыше и выгреб на плёс. Луна светила как-то бледно и призрачно. Кусты и камыш бросали тёмные косматые тени на воду, которые казались Саньке то зубастыми щуками, смотрящими на него из-под воды, то тем утопшим мужиком, всё ещё запутавшемся в траве. Прокопьич прямо посредине плёса вбил приготовленный заранее длинный кол, а Санька привязал к нему жерлицу. Сергей Прокопьич много лет назад, работая на лесосеке, потерял кисть левой руки. Как это случилось он вспоминать не любил. Санька же по детской наивности не понимал - как можно вообще отрезать руку. Угораздило же...

-Вот теперь ни узла не завяжи! Ни веслом не погреби...- думал он про себя.

На берег они вернулись поздно. Батя уже спал в палатке, наполняя её богатырским храпом. Прокопьич подбросил в угасавший костерок пару веток, примостился рядом прикурил угольком свою «Шипку» и затянувшись ушёл в свои воспоминания. А Санька залез в палатку, лёг рядом с отцом и подумал:

- Как хорошо, что мамка дома осталась. Вот если бы, как в прошлый раз, она с нами поехала... и узнай она где мы были, подняла бы крик и стала бы пугать «злыми русалками» и утопленниками, которые водятся на костыле. И утром, ну ни за что бы не пустила снимать жерлицу. Но жерлица поставлена, хочешь- не хочешь, а надо плыть к ней.

Перед рассветом Прокопьич разбудил спящих в палатке.

-"Вставай" пришёл!!! Идёмте смотреть...

Саньке показалось, что он вообще не ложился спать, а так и просидел всю ночь у костра.

Разрывая клочки тумана, лодка, как и вчера вечером, заскользила в сторону плёса. Прокопич сидел у кормы и поглядывал по сторонам. Из воды то тут, то там торчали жёлтые кувшинки. Метров через пятьдесят они чуть не наехали на пару крякашей, которые напугав рыбаков своим внезапным взлётом, пошли в сторону Оби. Сквозь вершины кустов и камыша начинало пламенеть солнце. Его лучи скользили по мокрым вершинкам и зажигали тысячи лучистых росинок. Клочья тумана просто вспыхнули золотом. Над Костылём стояла удивительная густая тишина. Даже скрип уключин и плеск вёсел слышались как-то глухо, словно звуки, боясь разлететься по воде , прятались на дне лодки.

- Эх, попалась! - крикнул Санька, вспугивая тишину: он разглядел на колу размотанную жерлицу.

Приналегши на вёсла и поглядывая через плечо, чтобы точно подгрести к колу, он скомандовал:

- Дядь Серёжа, хватайся за кол! Держи лодку!

Санька навалился грудью на борт, опустил в воду руку по самое плечо, нащупал в мутной парной воде леску , нотолько потянул её , как в осоке , метрах в десяти от лодки , взлетел фонтан брызг.
Прокопич вздрогнул.

- Я её видел ! - сказал Санька сдавленным голосом. - Во какая ..! Ох! Только бы не ушла!

Рыба, вспенивая воду, метнулась из осоки на чистое место.

- Здоровая, чертяка! - испуганно проговорил Сергей Прокопьич.

Санька уже стоял на самом носу лодки. В руках у него дрожала и звенела натянутая леска. С неё в воду сыпались дождём светлые капли. Каждая капля летела и искрилась как маленькое солнышко, а упав на тёмное дно лодки погасала, как-будто умирая.

Выждав подходящий момент, мальчишка ловко, словно делал это уже десятки раз, подвёл щуку к борту цепко схватил её под жабры. Попав в лодку, она ударила хвостом по Прокопичу. Тот выпустил кол, лодка качнулась, Санька потерял равновесие и вылетел за борт...Над ним сомкнулась вода. Он падал в тёмную, страшную яму. Липкие водоросли опутали руки и ноги. Санька сорвал с себя тугие скользкие ленты, сжался в комок, извернулся головой кверху, разом ударил по воде руками и вынырнул на поверхность... Он раскрыл залепленные тиной глаза. Лодка была метрах в шести и её по инерции тащило в камыши. Прокопич с испуганным лицом неумело подгребал одним веслом.

- Лодку давай! - крикнул Санька. - И щуку, щуку не упусти !

Прокопич растерялся: и Саньку надо спасать, и щука того и гляди перемахнёт через борт. Но Санька плыл в размашку. Прокопич бросил весло и кинулся на щуку, стараясь прижать её животом к мокрому дну лодки. Над бортом показалась Санькина голова:

- Держи её, держи!

Мальчишка ловко перекинулся в лодку, отряхнулся и деревянным черпаком ударил по щучьей голове.
Когда щука вытянулась едва ли не вдоль всей лодки, Санька, вздрагивая в мокрой одежде от холода, с укором сказал:

-Ты что ж, дядя Серёжа ? - Чуть-чуть щуку не упустил... Растерялся что-ли ..?

Прокопич виновато развёл руками:

- Ты это... того... ну и выволок же ты чудовище! А я уж не знал, что и делать!
Давай греби к берегу! А то застудишься, рыболов! Не май месяц!

Санька сидел у костра, пил горячий чай из смородиновых листьев, иногда подрагивал от осеннего утреннего ветерка. И ему показалось, что и отец и Прокопич словно гордятся им.

Увеличить, кликни на фото

Автор материала: kirgudu